Змея в славянской традиции. Часть 2.

Змея в славянской традиции. Часть 1.
Основная функция змея — мифического предка, согласно славяно-балканской фольклорной традиции, состоит в защите покровительствуемой им общины от стихийных бедствий, охране посевов и ниспослании на них благодетельной влаги, а также в поддержании здорового, крепкого, чистого духом потомства. Распространенный у разных славянских народов мотив особой благосклонности змея к красивым женщинам, явление им в образе красавца, возникающего из пламени в очаге, у южных славян приобрел наиболее яркое проявление в эпическом мотиве происхождения самых могущественных юнаков от змея — любовника земной женщины» (Велецкая Н. Н. Языческая символика славянских архаических ритуалов, М., 1976, c. 35).

Уже с моральной оценкой данные представления встречаются в верованиях русских старообрядцев, согласно которым после смерти нечестивых людей их души переселяются в «скотов, гадов и прочее», а из них переходят вновь в души новорожденных младенцев. В совокупности все эти данные позволяют говорить, что и у славян некогда были представления о змеях как воплощении душ умерших предков. Кроме того, змеи ежегодно сбрасывали кожу, в результате чего возникли поверья о бессмертии змея, регулярно переживающего обновление своего тела.

О связи змеи с бессмертием в отечественной традиции наглядно свидетельствует сама былина о Михайло Потыке, где именно «змея подземельная» приносит герою живую воду, с помощью которой он в большинстве вариантов этого текста и оживляет свою умершую супругу. Осознающий смертность своего физического тела человек не мог не отметить превосходство змей над собой в этом отношении. Кроме того, укус змеи был смертелен, в результате чего это существо оказывалось одновременно связанным и с жизнью, и со смертью: н. — перс. kirm «червь», «змея», лат. colubra «змея», но осет. coeryn «жить», др.-англ. libban «жить»; русск. «жить», но лит. gyvate «змея»; хет. kis(a) «быть», «жить», «существовать», но латыш. cuska «змея». Вместе с с тем латыш. tarps «червь», «змея» соотносится с нем. sterben «умирать», др.-инд. ahi «змея», но хет. ak — «умирать»; англ. snake «змея», но и.-е. nek — «умирать». В совокупности все это привело к тому, что змеи стали восприниматься как владеющие тайнами жизни и смерти могущественные существа, заручиться благосклонностью которых было весьма полезно как в этом, так особенно в загробном мире.
В белорусском фольклоре, правда, приуроченном не к Кузьме-Демьяну, а к циклу змееборческих легенд о св. Георгии, древняя эпоха характеризуется религиозным поклонением цмоку-змею:

Як издавна то да такіе люди были, што не веровали.
Да поверовали проклятому цмоку,
давали й оброку у день по человеку.
Як отьев жа цмок да три городы, да три царствы…

(Романов Е. Р. Белорусский сборник, т. 1, вып.1–2, К., 1885, с. 369)
Это описание оказывается достаточно стабильным и повторяется из одного духовного стиха в другой:

Колись люди няверны были, няверны были,
ня верували Господу Богу,
да поверували проклятому цмоку,
И давали што день оброку по чаловеку.

(Там же, с. 370)
О культе змей свидетельствуют и данные индоевропейского языкознания: др.-инд. ahi «змея», но гот. weihs «святой», греч. αγιοζ «святой»; греч. ιεροζ «святой», но др.-инд. hira «змея»; лат. colubra «змея», но лат. colere «почитать», «поклоняться» + др.-в.-нем. uoba «сакральное действие»; чеш. had «змея», русск. «гад» «змея», но хет. handas «святой»; ирл. aer «змея», но нем. ver-ahren «почитать»; др.-в.-нем. slango «змея», но латыш. lugt «молить(ся)». Лингвистика указывает даже на обожествление змеи: англ. snake «змея», но тох. В nakte «бог»; русск. гад «змея», чеш. had «змея», но англ. god «бог»; греч. σαυροζ «ящерица», «змея», но др.-инд. sura — «бог» (Маковский М. М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках, М., 1996, с. 178).

М. Серяков. Радигост и Сварог. Славянские боги.