Усачёва В.В. Магия слова и действия в народной культуре славян.

Растения-апотропеи в славянской традиционной культуре. В ряду предметов, которыми славяне оберегали, охраняли себя, свое жилище, скот от вторжения и вредоносных действий нечистой силы, от стихийных бедствий, болезней, растения занимают не последнее место. В растительном царстве выделяются разные группы, объединяемые по функциям, которые они выполняют в обрядовой практике славян. Это растения чародейские, магические, целебные, растения, по которым угадывают судьбу и др. Охраной, апотропеем могли быть травы, цветы, деревья и их ветки, плоды, семена. Могли служить защитой от злокозненных действий всевозможных демонов и предметы, сделанные из определенных пород деревьев, из корней травянистых растений, венки, сплетенные из трав и цветов. Человек охранял себя, дом, скот и хозяйственные постройки, поле, сад, огород, т. е. то, что входит в понятие своего пространства.

Себя, свою семью человек стремился уберечь от болезней, ходячих покойников, от ведьм, колдунов, от летающего змея, который появлялся в том доме, где были девушки и молодые женщины. Дом нуждался в защите от стихийных бедствий, особенно от бурь, гроз, молнии, от чего случались пожары, от ураганных ветров, которые могли полностью разрушить жилище. Человек пытался воздвигнуть преграду на пути всех злых сил, устанавливая на границе своего и чужого пространства вехи-обереги разного рода, в том числе растения, надеясь с их помощью не допустить проникновения чужих в свой дом. Кроме того, он должен был думать о хлебе насущном и предусмотреть меры предосторожности, чтобы спасти посевы от ведьмы-пережинщицы (в.-слав.), от житомамницы (болг.), от pražca, духа поля, подрезавшего колосья недозрелого хлеба (чеш.); от разбушевавшихся стихий (наводнений, ливней, засухи); от вредителей, уничтожавших плоды его труда. И здесь немаловажную роль играли растения-апотропеи. Скот оберегали от злых чар, от порчи и сглаза, от эпизоотии, а также от ведьмы, которая могла отобрать молоко у коровы, наслать болезни, погубить молодняк. Растения использовались для профилактики разных недугов. Обряды, направленные на охрану человека от воздействия злых духов, совершались в определенные дни, когда, по народным верованиям, следовало особенно остерегаться недоброго. Это Святки, Вербное воскресенье, Троица, кануны таких праздников, как Юрьев день, Ивана Купалы (св. Яна, праздник Иоанна Крестителя), день св. Ильи. Принимали превентивные меры и в семейных обрядах — во время свадьбы, крестин, похорон, а также в случае необходимости, окказионально, например, отправляясь в дорогу.

По мнению И. Мандельштама, в употреблении того или иного растения для предохранения от грома, от ведьм наблюдается полное безразличие. В редких случаях растение имеет определенную функцию как, например, папоротник; в большинстве одно дерево заменяет другое дерево или растение (Мандельштам, с. 315). Нельзя не согласиться с этим высказыванием, однако, если рассматривать защитную функцию растений более детально, можно увидеть специфику использования каждого из них. Иногда выбор того или иного растения диктуется географическими особенностями региона, климатическими условиями. Но очевиден и тот факт, что все славяне крапивой предпочитают бороться с кознями ведьмы, а с упырем — осиновым колом на севере Славии и колом, шипами боярышника на юге славянской территории. Универсальным же апотропеем на все случаи жизни у славян были лук и чеснок. В некоторых случаях приписывали отгонную силу не только
растению, но даже слову.

Например, от лешего можно было спастись, повторяя слово «чесноку» (рус. — Снегирев, с. 12). Ср. записанный в районе Охрида у мусульман ответ-оберег: «Сарамсак скерим» [Чеснок сажаю] в ситуации, когда хотели обезопасить себя и свою работу от сглаза (Ђорђевuћ, с. 9). Та же отгонная семантика заложена в сербской апо-
тропеической формуле, произносимой при упоминании вампира: «На путу му броћ глогово трње» [Чтобы на его пути марена (апотропейное растение марена Rubis tinctorum) и колючки боярышника] (Чаjкановић, с. 76). Этимологическая магия особенно часто проявляет себя в народной медицине. Например, чертополохом окуривали ребенка при испуге, полагая, что выгоняют из него злых духов, пугая их (Болонев, с. 98). Это можно наблюдать и в других сферах жизни. В Польше (Мазуры) сваха ударяла молодых веткой можжевельника — по-польски jałowiec, говоря: «Anu nie jałowiejcie!» [Не будьте яловыми, т. е. бесплодными]

Вера в магию слова нашла отражение в названиях некоторых растений-оберегов. Подобные наименования часто указывают на то, что они делают, раскрывая их апотропеическую семантику. Впрочем, это может быть и результатом народно-этимологического переосмысления древнего названия. Например, общеслав. вяз связывается с глаголом вязати и используется как средство борьбы с водяным, которого связывают вязовым лыком, и он не сможет из него выпутаться (Моравия), а в Рожнове полагали, что вязовым лыком можно связать любого демона. Названия растений, спасающих дом от пожара и прочих бед, также получили народно-этимологическое толкование: чеш. netřesk (по одной этимологии из nebotřesk, см. Sobotka, s. 321), морав. и словац. hromotřesk ‘молодило Sempervivum tectorum’, пол. hromotrzask ‘очиток Sedum acre L.’ (Бескид Шлёнский) — растения, которые спасают дом от молнии, так как, по мнению народа, там, где есть это растение, netřeska [не бьёт гром]. Их сажают на крышах домов с охранной целью (Čečetka, s. 254, Jindřich, s. 89, Tylkowa, s. 124). В сербской традиции растение молодило наделяется той же функцией — защищать дом от молнии и вообще от всякого несчастья, а также от вештицы и болезней. Его названия отражают его мифологическую природу: чуваркућа, пазикућа. Кроме того, его называют и нетресак (ср. чешское наименование).

У болгар предохранительным средством от молнии и ее последствий является колючий кустарник Ononis hircina, названный гръмотрън, он отводит грозу. В некоторых названиях репейника с одинаковой структурой (рус. чертополох, ст.-пол. сzartopłoch — пугающий чертей, чертогон — прогоняющий их) отражена отгонная семантика самих растений. То же можно сказать и о слове шишобар, в котором некоторые исследователи усматривают аналогичную структуру — тот, кто борется с чертом (шиш и его дериваты шишига, шишок — диалектные названия черта, банника, домового нечистой силы вообще; см. также Меркулова, с. 96–98, где предлагается и объяснение второй части композита: бар из бор — от глагола бороть). Траву чертополох не любят все домовые духи (перм.). Не любит его и леший. Чтобы избавиться от посещений лешего, который наведывается в дом своей избранницы, нужно повесить чертополох или прострел над дверью, над постелью и положить под подушку. Чертополохом окуривали печные трубы 5 февраля, в день Агафьи-коровницы, чтобы нечистые духи не проникли в дом через них. Чтобы спастись от черта, советовали встать на место, поросшее чертополохом, и бросать в нечистого шишки этого растения. Следы почитания деревьев, леса можно видеть в некоторых современных верованиях славян. Так, для защиты всего села, деревни от злых сил сажают дерево. В Словакии липа, растущая в центре села, является охранным деревом для всех жителей. Ту же функцию выполняло и майское дерево, которое ставили в центре села в канун первого мая (лужичане, чехи, словаки, мораване). Это могло быть хвойное (ель, сосна, пихта) или лиственное (береза) дерево, украшенное цветами, гирляндами. В Чехии и Моравии существовало поверье, что майское дерево отгоняет град, поэтому в случае приближения градовой тучи старшие торопили парней поставить «май» (Vaclavik, s. 148).

В Болгарии, чтобы защитить усадьбу от злых сил, сажают вяз, так как считают, что в этом случае во двор не войдет никакое зло, никакая болезнь, а сам дом никогда не опустеет. У сербов до сего дня почитаются неприкосновенными большие тенистые деревья (дубы, буки), которые, по народным верованиям, обладают силой воздействовать на человека и его судьбу: тот, кто срубит такое дерево, вскоре умирает или тяжело заболевает. Чехи в Страстную пятницу перед восходом солнца молятся под деревьями, ища у них защиту и веря, что после этого целый год будут свободны от болезней (Афанасьев 2, с. 323). Ср. многочисленные заговоры, содержащие обращение и просьбу к деревьям (боярышнику, вербе, бузине, рябине) избавить или уберечь от болезни. Моровое поветрие, дух эпидемии, болезни, скотского падежа стремились изгнать, не пустить в пределы своего пространства. Для этого иногда срочно сажали живую изгородь, полагая, что поветрие ее не сможет преодолеть.

Считали, что для селения, расположенного среди леса, мор не так опасен, ибо лес праведен и холеру не пропустит. Кроме леса, деревьев, защитить могли их заместители — ветки, являющиеся ритуальным предметом, наделяемым апотропейными свойствами. В России в шестую субботу Великого поста ломали ветки вербы, в Вербное воскресенье освящали и, придя домой, съедали несколько почек, чтобы предохранить себя от всяких болезней, а детей с той же целью легонько стегали вербой. Подобный обычай был распространен почти на всей славянской территории. Освященной вербой выгоняли скотину в Егорьев день на пастбище, а потом затыкали вербочку под крышу дома с целью уберечь скотину от проделок лешего, чтобы она в целости и сохранности возвращалась домой. В Тамбовской губернии верили, что верба, да еще освященная, помогает избавиться не только от демонов болезни, обманов лешего, но и бережет дом от пожара, а посевы от злых колдуний, делавших заломы с целью отнять урожай. Верба охраняет дом от грома, особенно ветки, освященные в Вербное воскресенье. Верят, что в вербу не ударяет гром.

В Польше в пасхальные дни из «пальм» (веток вербы), оставшихся от Вербного воскресенья, крестьяне делали крестики и втыкали их в ржаные и пшеничные поля для охраны от насекомых, кротов, чтобы год был урожайным (Краковское воев.). В Тынце под Краковом в каждое поле крестьяне втыкали по три крестика. Утром в Страстную пятницу крестики из вербы, ветки пристраивали в доме, на чердаке за стропилами, за стрехой, полагая, что это охранит дом от молнии, бури, града, ураганного ветра (КОО 2, с. 208, 209, 210). В хлевах помещали «пальмы» не только как оберег от молнии, но и от ведьмы, а также для того, чтобы «скот хорошо водился» (продуцирующая сила зеленой ветки), в стодоле — в трех или в одном углу сусека (с. Кленова Серадзского пов. — Pełka, s. 65). Рыбаки польского Поморья в Вербное воскресенье привязывали вербовую ветку к сетям, чтобы их не запутала ведьма. В Чехии (р-н Ходска) также верили, что освященные вербовые ветки спасут поле от града, а дом от разрушительного удара грома, поэтому их затыкали в посевы, на чердаке дома, в постройки, где находился скот (Jindřich, s. 89).

В Словакии ветки вербы (кое-где ольхи) во время бури бросали в печь, держали на столе от пожара; на словацко-моравском пограничье затыкали за крышу дома, в хлеву, в поле от грозы, града (Horvathova, s. 175–176). В Словении ветки вербы, орешника, ясеня, липы приносили после освящения домой, трижды обходили дом (Дравская долина), хлестали ими двери дома (р-н Любляны), прикрепляли во дворе на дерево, клали под стреху, чтобы оградить дом и усадьбу от молнии и града. Все помещения и скот окуривали для здоровья (СД 1, с. 338). У сербов ветки вербы считались апотропеем, их вешали над дверями, на окнах на Юрьев день и в Лазареву субботу. Градовую тучу крестят этими ветками, а во время града их бросают крест-накрест на огонь (Чаjкановић, с. 70). Обычай втыкать три прута вербы, связанные красными шелковыми нитками, в поле, на котором будут сеять лен и коноплю, В. Чайканович также относит к оберегам.

Накануне Купалы, чтобы не допустить проникновения ведьмы в пространство своего двора, затыкали в дверях хлева и дома не только крапиву [«коб видьма попекла пальцы»], но и ветки березы, клена, осину, колючие растения (полес.). Ель, как и другие хвойные деревья (кедр, можжевельник, пихта, сосна), обладающие специфическим запахом и колющими иголками, является апотропейным растением почти повсеместно, где она произрастает. На западе Славии в Сочельник украшали дома, двери хлева, конюшни, ворота хвойными ветками, чтобы ведьма не проникла внутрь. На Украине подобным образом использовали еловые ветки наряду с крапивой в канун дня Ивана Купалы: их затыкали перед воротами, хлевом, в стреху крыши от ведьмы и от болезней. Еловые ветки использовались для защиты от непогоды. Мораване на Пасху втыкали их в посевы от града. На Витебщине освященные на годовые праздники ветки ели клали при закладке дома под четыре угла, чтобы «перуны» не били.

В некоторых местах Белоруссии ветки, окружавшие прорубь на Крещение, клали за образа и втыкали в крышу от ветра и грома, привязывали к яблоням в саду для охраны перед бурей, втыкали в стену, клали под дом от вихря (бреcт. — ПА). Чтобы в дом не вошла белая баба, носительница болезни, близкая лихорадке, в Вологодской губернии втыкали под матицу кроме других апотропеев (кобылья голова, коса, подкова) можжевеловую ветку. В четверг на Страстной неделе дома и дворы очищали можжевельником, что-бы не стать жертвами ведьм и колдунов. За можжевельником отправлялись до восхода солнца. Войдя в лес, говорили: «Царь лесной и царица лесная, дайте мне на доброе здоровье, на плод и на род». Вернувшись, зажигали ветки посреди избы, на полу, и все домашние прыгали через огонь. Этот обряд спасал от дьявольщины на целый год (РДС, с. 42). Весьма уважаемым апотропейным растением считался можжевельник у южных славян. Его ветки, как и колышек из боярышника, могли защитить от вампира. В Самоборе делали кропило из можжевеловых веточек и окропляли святой водой покойника. Православные в Гацке (Хорватия) втыкали можжевельник над дверями дома, «да болест не би могла ући у кућу» (Чаjкановић, с. 62). Во время эпидемий им окуривали помещения.

У восточных славян осина считалась «плохим» деревом и наделялась силой отгонять всякую нечистую силу. Особенно ее не любили и боялись русалки и ведьмы. В Литинском у. Подольской губ. полагали, что иудино дерево охраняет от холеры (Зеленин, с. 233). Ср. замечание Д. К. Зеленина о поверье, записанном в Харьковской губ., в котором говорилось о русалках, качавшихся на осинах: «...это сообщение ...основано на каком-либо недоразумении» (Там же, с. 214). Если в семье умирали дети один за другим, это означало, что последний умерший «утаскивал» за собой новорожденного. Чтобы этого не случилось, в его могилу вбивали осиновый кол (РДС, с. 370). Осиновый кол вбивали на перекрестке дорог во время сибирской язвы (Нижегородская губ.), чтобы она не пришла в село. Осиновым колом пробивали тело умершего колдуна, вампира, чтобы они не вставали по
ночам из могил и не тревожили живых (Новгородская губ.), кол вбивали в могилу ведьмы, чтобы предотвратить её хождение. В некоторых местах России считали, что забить осиновый кол в спину колдуна —значит проклясть его, так как осина — проклятое дерево.

С березой, ее охранительной функцией связаны летние праздники восточных и западных славян. В Калужской области существует предание о том, что в березовой листве обитают духи, оберегающие человека от зла и неурожая, поэтому в дни Зеленых святок дома и усадьбы с постройками украшают ветками березы, чтобы приблизить к себе охранительных духов (Лепихова, с. 31). Ветки березы, венки и веники из нее использовались как оберег от нечистой силы, болезней, покойников. Ветки втыкали над дверями хлева накануне Юрьева дня, Ивана Купалы, св. Яна, чтобы защитить скот от ведьм. На рога коровам надевали венки из березы для отгона злых духов. В Тобольской губ., чтобы изгнать лихорадку, срубали березу и волочили ее по дороге в село. В Моравии в колыбель новорожденного клали девять веток березы, ограждая его от злых сил (СД 1, с. 159). В некоторых местах России рябину считали священным деревом. В Житии Адриана, пошехонского чудотворца, говорится о том, что в Пошехонье издревле в пятницу перед днем пророка Ильи совершался крестный ход к рябине. Из ближних деревень стекались процессии, возглавляемые священником, приносили образ Параскевы, совершали молебен, сквозь расщепленную рябину для здоровья пронимали детей, а совершеннолетние сами пролезали сквозь дерево и получали исцеление (РДС, с. 335, 336).