Уродство и "непохожесть" как признак колдуна в славянской народной традиции. Часть 2.

Уродство и "непохожесть" как признак колдуна в славянской народной традиции. Часть 1.

3. Другая группа единиц, которые называют людей, выступающих возможными носителями сверхъестественных способностей, - это этнонимы. Представители иных этносов, проживающие в русском деревенском социуме, осознаются как чужие, следовательно потенциально опасные, могущие причинить вред. В пермских материалах зафиксированы следующие единицы, обозначающие «этнически чужих»: пермяк, пермянка, татарка, татарочка, немка, хохлушка, цыган, цыганка, черкизец, чудь.
Существительные пермяк, пермянка называют представителей коренного населения Пермского края. «В районах со смешанным населением подозрения в колдовстве и, шире, во владении магическим знанием обычно падают на автохтонов, “хозяев” территории» [Христофорова 2010: 201]. Материалы, записанные в Пермском крае, лишний раз подтверждают высказанное мнение: Пермяки [коми-пермяки] шибко много знают. Заговаривают и кровь, нарывы тоже. Сколько раз у меня красная рожа была, пухнет и красне-ет, а они снимают. Берут сучок с углём, почертят, почертят, заговорят. И тоже молитвы читают (Половодово Сол.). [А вы знаете таких людей, которые порчу наводят?] Да это всё пермяки. Они люди знающие... Идёшь по дороге, запнулся, надо [сказать] «Господи, благослови», а ты матернёшься, пошибка [злой дух, вызывающий болезнь «икоту». - И.Р.] залетит. Она как мушка, в рот залетит.

[Откуда эта пошиба берется?] Пошибку пермяки делают. В навозе есь жуки, их ловят, садят в туесок. Слова, наверно, есть. Вот жуков изрубят мелконько и потом делают мух (Чермоз Ильин.). В соседней деревне был один знающий, да старуха одна, пермянка, тоже людям делала. А у нас не было таких-то (Новоселы Кос.).
Настороженное отношение соседних русских к коми-пермякам объясняется еще одним обстоятельством. До сих пор в среде коми-пермяков (в подавляющем большинстве женщин) распространена «икота»: Очень много у пермяков икоток. Когда жила там, часто слышала, а у русских ни разу не встречала (Ильин.). Это заболевание характеризуется приступами, во время которых больные икают, кричат, подражают голосам зверей и птиц, сквернословят, говорят от другого имени. Такое поведение больного носители традиции объясняют действием злого духа, которого колдун внедряет в тело своей жертвы. Считается, что этот дух может «переселиться» в другого, чаще это происходит в момент смерти больного «икотой» человека: У одной бабушки была икота да сама, говорят, говорила: «Я летела, летела да очень замёрзла. Залетела на порог и под метлу села. Потом, кто понравился, к тому и зашла» (Лопвадор Кудымк.). Страх перед «икотой» распространен не только у русских, проживающих в смешанных или пограничных с Коми-Пермяцком округом населенных пунктах, но и самих коми-пермяков: Я хоть и сама пермячка, но как-то с пермяками я не могу. [Почему?] У них ведь икотки эти, я боюсь прямо (Юсьв).
С другой стороны, и иноэтничные представители (в частности, татары) в коми-пермяцкой и русской среде воспринимаются как «знающие», способные причинить вред колдовством или из-лечить сверхъестественным способом: Свёкор, свекровка поехали в Солым покупать тёлку. И с вечера договорились с одной женщиной. Она была сама переселенка, татарка. Татарки, они знающие, они очень знающие некоторые, колдуны (Несоли Кос.). Тёте, сестре моей матери, на свадьбе что-то подали выпить. Болела она дол-го. Повели её далёко, к татарке одной. Дала ей татарка что-то выпить. У той червяк вышел, большой, мохнатый. Татарка сказала в печку его бросить. Его в печке и сожгли (Нердва Караг.).
Единицы, рассмотренные выше, называют представителей народов, формирование которых приходится на ранние периоды этнокультурной истории Пермского края.
Подобное отношение обнаруживается и к людям других национальностей, позже попавших в изучаемый регион и проживающих сегодня в русской лингвокультурной среде. В годы совет-ской власти территория Пермского края приняла несколько волн переселенцев. «Раскулачивание и репрессии 1930-х гг. привели к переселению в Прикамье большого числа украинцев и белорусов. По Указу Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. в Прикамье было депортировано около 40 тыс. немцев из Украины, Белоруссии, Поволжья» [Черных 2007: 4]. Данные, собранные в Пермском крае, рисуют представителей и этих этносов как обладающих сверхъестественными знаниями и умениями: У меня была экзема, дыхнуть нельзя. Два раза сходила к немке - всё прошло (Новая Зырянка Усол.). Потом бабушка-хохлушка была - Романючка. Она личила. Ходила я к ней. Она говорит: «Ты оставишь у меня рубашку, которая на тебе». А потом она читат. Потом уже прихожу на другой день, говорит: «Как, говорит, тебе наколдовано, что просто хлебные крошки не то-нут! Вот как она сделала» (Б. Кикус Черд.).
Не является неожиданным среди единиц, называющих людей, которым приписываются магические возможности, появление слов цыган, цыганка: «цыган - в верованиях и фольклоре персонаж, относящийся к категории “чужих”, обладающий природной хитростью, сверхъестественными способностями, связанный с нечистой силой...» [Белова 2012а: 493]. Данные представления отражены и в наших материалах: Потом пришла какая-то цыганка и сказала матери, что вылечит отца. Достала золотое яичко и начала отцу по боку катать. И выкатала камень, как яйцо. А на камне много глазок было. Камень в печку выбросили (Чердынь).
Особняком в наших материалах стоит слово чудь, которым тоже называли людей, обладающих демоническими свойствами: Раньше ведь чудь была. Люди могли всяко обворачиваться. Обворачивались тем, другим... Вот в обозе ездил Леонтий, говорил: «У нас-де есь етто эта чудь. Колдует да чё». Не знаю, насколько справедливо (Акчим Краснов.).
Предания об этом легендарном автохтонном народе, который прежде обитал на пермских землях, собиратели фиксировали неоднократно. Названия этих людей в пермских говорах имеют много вариантов: «чукчш, цуцки, чучки, чучканы, чуды, чучи, цуци, цуца, чудки, чутки, чучкари» [Полякова 1991: 64-65] (Чучкари-то на городище жили. Там чечки находили, игрушки таки медные, маленькие (Лимеж Черд.). Прежде река ходила, и городок остался. И на этом городке, говорят, какие-то жили чучканы, первые люди. Уролки ещё не было (Усть-Уролка Черд.) [СРГСПК]). Но имя «чудь» известно и далеко за пределам и Пермского края: «Чудь - в народных верованиях русских Европейского Севера, Урала, Сибири - мифическое население разных эпох. Чуди приписываются свойства инородцев, антагонистов-нехристей, мифических предков, нечистой силы... Наиболее вероятна принадлежность этого слова к гнезду праслав. *tjudjb ‘чужой’» [Березович 2012: 560]. Как видим, предпо-ложительная этимология слова выводит на представления о «чуди» как о «чужом» народе, который мифологизируется в соответствии с уже рассмотренной выше схемой автофтоны / иноэтничные люди колдуны.

И. И. Русинова. Восприятие «чужого» и «профессионала» как колдуна, знахаря.