ПОЛЫНЬ

И снова о травах и оберегах, точнее траве-обереге.

ПОЛЫНЬ, ч е р н о б ы л ь н и к , б о ж ь е д е р е в о (Artemisia vulgaris L., A. abrotanum и др. виды) — растение с горьким вкусом и резким запахом, наделяется отгонной и охранительной семантикой, используется для нейтрализации нечистой силы, а также в лечебных и магических целях; символ тоски, горя, злобы, ср. русские пословицы: «Не я полынь-траву садила, сама окаянная уродилась»; «Чужая жена лебедушка, а своя — полынь горькая» (Даль 3:267).
Название *polynъ/реlunъ, по мнению этимологов, связано с polety 'гореть', 'пылать' или с *роlvъ 'половый (цвет)' (Фасм.3:320).

Другие названия: рус. нехворощь, чернобыль, быльняк, божье, святое дерево; укр. полын, чернобыль(ник), нехворощ, былица, бiж-дерево, боже деревце; пол. czarnobyl, pelynek, boze drzewko, bylica, piolun; чеш. cernobyl, диал. pelynek, pelunka; серб, пелен; болг. neлин, бял (див, магарешки) пелин, комоника, чернобял пелен, божето дърво.

П. — о б е р е г и в то же время колдовское средство, которое ведьмы употребляли для своих чар (Аф.ПМ:39). В троицко-купальский период П. использовалась для защиты от русалок, мавок, само див и прочих злых сил (о.-слав.). В Клечальную субботу (перед Троицей) украинцы украшали хату полынью, аиром, базиликом; втыкали траву в стены, двери домов и коровников, чтобы преградить путь нечистой силе (о.-слав.). Словаки особенно оберегали новый дом, затыкая П. за фронтон. П. разбрасывали перед домом, по полу хат и под столом (укр., болг. Пловдив.); в понедельник после Троицы ее убирали, считая, что в этот день русалки «отправлялись в путь» ( П А , Житомир., Вышевичи). П. держали при себе, носили под мышками, в одежде, брали с собой в поле, чтобы русалки не поймали и не защекотали, при этом приговаривали: «Хрэн да полинь, плюнь, да покинь!» (там же). В Зеленый четверг, Русальчин Великдень, веточку П. девушки прикрепляли к бусам, к крестику, чтобы русалка увидела П. и убежала (укр.); стебелек П. вплетали в косы, надевали на голову венки из П.-чернобыльника для охраны от привидений, ведьм и болезней, например, от глазной болезни (чеш.).

По мнению русских, «полынь, трава окаянная, бесколенная», в своем противодействии чарам и колдовским козням равносильна освященной вербе, поэтому ее брали с собой, идя в лес после Троицы; особенно это следовало делать девушкам и мужчинам (укр.). На Русальной неделе, прежде чем войти в реку, бросали в воду П. (в.-слав.); при стирке клали в воду П. (болг. ПЛОВДИВ.). Полагали, что проглотив три шарика из размятых листьев П., можно стать невидимым для русалки (болг.). При встрече с русалкой на Русальной неделе на ее вопрос: «Полынь или петрушка?» следовало отвечать: «Полынь», на что русалка якобы отвечала: «Сама ты згынь», «Цур тоби, пек тоби! Згынь!» — и скрывалась (укр., Зел.ОРМ2 : 2 1 3 ) ; или «Прячься под тын» — тогда она пробегала мимо, в это время П. надо бросить русалке прямо в глаза ( р у с , Макс.ННКС 1994:88). В день св. Яна и накануне беременные женщины носили П. за пазухой, затыкали в окна и двери или клали под подушку (пол., бел., укр.); хозяйки раскладывали костер и прогоняли коров по кострищам, а на ворота, через которые проходили коровы на пастбище, прикрепляли П. и репейник, полагая, что это помешает ведьмам отобрать у коров молоко (с.-з.-бел.). Известен обычай подпоясываться в этот день полынью для защиты от ведьм и русалок (в.-слав., пол.); прыгать через костер в венках из П. (в.-словац.). На П. настаивали водку, веря, что она убережет человека от черта, налетающего вихрем (укр., Зел.ОРМ2 : 2 0 1 ) . П.-чернобыль охранял от водяного (чеш.). Девушку, которую полюбил мифический змей, окуривали, обливали отваром П., избавляя ее от чар змея (болг.). П., как и другие растения с отгонной и охранительной семантикой, вшивали в одежду, чтобы обезопасить себя от вихря (болг., Смолян, Ловеч).

П. в качестве оберега использовалась в с е м е й н ы х и о к к а з и о н а л ь н ых обрядах. В период «поганых дней» (с дня св. Игнатия 20.XII до Богоявления 6.1.), купая ребенка, в воду опускали П. (болг. Пловдив.). Невеста перед отъездом на венчание клала П. за пазуху (серб.) или в ботинок (ср.-словац., р-н Мартин), чтобы никакие злые чары ей не навредили.

В п о х о р о н н ы х о б р я д а х поляков употреблялись все виды П. (byПса, boze drzewko, pioiun). Водой с освященными травами ( П . , рута, папоротник) обмывали покойника (Великопольша); умершим девушкам, чтобы они не превратились в русалок, в гроб клали П. и мяту (укр. Житомир.), всем умершим на Троицу — троицкую зелень, П., татарник (Полесье), утверждая, что П. — самое первое зелье для умерших (пол., Мазовецкий край); полынью окуривали покойника (словац.). П. («божье дерево») сажали на могилах (болг.), вешали на кресты умершим на Троицкой неделе как оберег от них (полес). Полынью или крапивой били старуху, изображавшую ведьму, похищавшую огонь из купальского костра (укр.); из П. делали чучело Купалы (укр., Юрков). С помощью П. можно было распознать ведьму: за несколько дней до жатвы в бане поджигали сноп П. и обгоревшую траву вешали на воротах, тогда на поле «пережинщицы» хлеб превращался в П. ( р у с ) .

В целях профилактики в Иванов день участницы будущей жатвы подвязывались чернобыльником, чтобы во время работы у них не болела спина (ю.-укр., з.-слав.). В Юрьев день женщины и девушки клали П. вместе с другими травами под подушку — от болезни (банатские геры); при первом доении венок из П., сирени и белой вербы надевали сначала на голову овце, а затем на ведро, в которое доили овец (с.-в.-серб.). В Духов день П. вместе с другими травами (рута, гвоздика, любисток) во время церковной службы клали под колени, а потом забирали домой и использовали как средство от моли (болг.). Зерно в сусеке охраняла от мышей свежая П. или П., освященная в день Успения Богородицы (пол.). В качестве оберега от блох в постель, в одежду клали П., мяту, папоротник (в.-слав.); от насекомых подметали пол веником из П. (полес). П. — «божье дерево» о с в я щ а л и в составе венков и гирлянд для украшения алтарей и икон в Иванов день или в день свв. вмч. Маккавеев (укр., бел.). Освященной П. приписывали способность защищать дом от бури: ее хранили весь год на печи и зажигали во время грозы (бел. витеб.; украинцы вост. Словакии). Для защиты от молнии горсть освященной П. бросали в овин перед укладкой в него снопов (в.-кашуб.). В некоторых украинских и словацких селах вост. Словакии, наоборот, считали, что П. может привлечь грозу. По польским поверьям, дождь может вызвать человек (наряду с ведьмами, планетниками и т. п.), бросив в пруд П. — boze drzewko.

При первом громе совершали действия защитного характера: затыкали в волосы П. или крапиву, которые якобы предохраняют от магии (болг. софийск.). Веточку П. из трав, освященных в день Успения Богородицы, втыкали в ручку плуга, выезжая на первую пахоту (пол., Тарное). П. наделяла з д о р о в ь е м . В канун Юрьева дня П. вместе с пасхальным яйцом клали в «неначатую» воду и умывались, чтобы быть здоровыми (серб.); с этой же целью девушки и женщины мыли голову водой с П. (болг.). П. всех видов имела широкое применение в н а р о д н о й м е д и ц и н е (о.-слав.). Ее использовали от головной боли (о.-слав.), от водянки (серб.), настойку П. на водке - от колтуна (чеш. силез.), водную настойку - от лихорадки (в.-слав.), от колотья (пол., Вармия и Мазуры). При внутренних болях советовали съесть три верхушки П. (хорв.); гадали об исходе чахотки — отгрызали верхушку растущей П.: если она засохнет, больной выздоровеет (хорв.); от головной боли свежую П. клали на голову (болг.), умывались водой, в которой лежал бели пелим, после этого траву привязывали к голове (серб., Крагуевац). Всем известный вид П. (Artemisia супа L.) изгонял глистов: вареные или свежие листья дети глотают два-три раза в день (болг. пирин. глиставо билье); от ревматизма, люмбаго глотали П., ее накладывали на крестец (болг.); от паралича (ограма) и беспамятства спали на П. в понедельник, среду и пятницу Русальной недели (болг.). Полынью опоясывались при болях в пояснице (болг.). Чтобы восстановить аппетит, свежие листья П. клали в обувь под босые ноги (чеш.); П. использовалась как противоядие (чеш.). Однако считалось, что П., обладающая горьким вкусом, в больших количествах может вызвать судороги, галлюцинации и даже стать причиной безумия (божетлля) (укр.).

П. в ф о л ь к л о р е. У болгар П. упоминается в песнях и суеверных рассказах. Див черен пелин в юнацком эпосе — знак смерти, несчастья, запустения: дом и двор больного (раненого) юнака зарастает полынью; в песнях П. — знак печали, горя: девушка увяла как П., потому что ей предсказано умереть молодой; свекровь отравила сноху полынью (болг.). Девушка возвращает перстень юнаку, потому что ее род его отвергает, она обращается к П. как к растению, которым украшают похоронную процессию: «Oj пелен', пеленче, Moje горко цвете, / Тобом he се mojи свати закитити / Кад ме стану тужну до гроба носити» [Ой, полынь, полынок, мой горький цветок, / тобой будут украшены мои сваты, / когда меня, печальную, в могилу понесут] (Чajк.PBB:287—288).

Девушка, не желающая выходить замуж за старика, мажет лицо горькой П. (болг.). Бял пелин в любовных песнях — знак любви и взаимного стремления молодых друг к другу, из него вьют китки, девушки посылают их парням, а парень говорит: «добил китка, добил мома» [получил китку, получил девушку] (БНМ:302). В украинских поверьях и легендах дьявол наварил из П. горилку, от которой человек может очуметь и натворить зла. Но люди не смогли сварить горилку из П. и стали варить ее из хлеба (УНВ:279).

Источник