Мотивировки включённые в славянский ритуал. Часть 2.

Мотивировки включённые в славянский ритуал. Часть 1.
Иначе обстоит дело с мотивировками не ритуальных актов, а запретов и предписаний, которые часто фигурируют в своем полном текстовом виде, чтобы служить убедительным аргументом для тех, кого призывают к соблюдению запрета: например,

«Беременной женщине нельзя перешагивать через веревку или ткацкую основу, иначе при родах пуповина обмотается вокруг шеи новорожденного»; «Девушкам на выданье нельзя сидеть у дома лицом во двор, а то сваты будут всегда проезжать мимо»; «Не положено выбрасывать мусор из дома после захода солнца, иначе нападет короста или слепота»; «Нельзя позволять ребенку до года смотреться в зеркало, иначе он не начнет вовремя разговаривать». Ср. также примеры предписаний: «Чтобы найти обратную дорогу, заблудившийся в лесу человек должен вывернуть одежду наизнанку»; «Чтобы молния не попала в дом, нужно во время грозы выбросить во двор хлебную лопату, кочергу, ухват и помело».

Итак, одна группа мотивировок относится к сфере ритуально-магических актов (и там они чаще всего присутствуют в скрытой форме), а другая - к запретам и предписаниям (для которых более характерна эксплицитная форма функционирования). Обе эти группы мотивировок в этнокультурной традиции всегда относятся к действию и касаются нормативно обусловленных правил поведения. Этот важнейший признак со всей определенностью связан с внутренней формой самого слова мотив (от лат. motum, motus ‘движение, побуждение к действию’).
Наиболее интересным, как считают специалисты, и наиболее сложным аспектом изучения мотивировок является анализ самого механизма установления причинно - следственных связей между двумя фактами: между мотивируемым действием и мотивирующим суждением (мифологическим верованием). Например: «Чтобы иметь успех у парней, девушка, идя на вечерку, брала с собой ветку, на которой когда-то посидел пчелиный рой» (словац.).
В качестве мотивационного бинома выступает цель («иметь успех у парней») и магический способ ее достижения («иметь при себе ветку, на которой посидел пчелиный рой»), а логическим обоснованием для их сближения служит признак «кружиться, роиться», который позволяет реконструировать основной смысл магического акта («чтобы кавалеры роились вокруг девушки»). Обычно ассоциативные связи и символические сближения между мотивирующим и мотивируемым базируются на каком-либо релевантном признаке магического предмета (либо действия, лица, локуса и т. п.): «При первом купании новорожденного в воду опускали куриное яйцо, чтобы младенец скорее округлился» (в.-слав.); «Нельзя бить скотину старым веником, иначе она иссохнет» (в.-слав.); «Дитин не годить ся давати Тсти риби, бо не буде говорити» (з.-укр.); «В Юрьев день закопують пщ хатшм порогом кусень залiза на те, аби, що будуть переступати пор^, мали ос^ (крепм, здоров^ ноги» (з.-укр.). Из всего круга возможных характеристик предметов, используемых в ритуале, выбирается один главный мотивирующий признак, положенный в основу толковательной модели: «круглый, как яйцо», «сухой, как веник», «немой, как рыба», «прочный, как железо».
Однако очень часто приходится сталкиваться с такими типами мотивировок, смысл которых не лежит на поверхности, остается затемненным, требует специальных способов реконструкции скрытого значения. Весьма длинную цепочку смысловых связей приходится восстанавливать исследователю, чтобы объяснить, на каком основании в этнокультурной традиции происходит сближение в одной мотивировке двух понятий. Например, «После отлучения ребенка от груди нельзя повторно начинать кормить его грудью, иначе он вырастет урочливым, глазливым» (о.-слав.). Мотивационный бином этого запрета строится на сближении двух образов: «дурной (то есть насылающий порчу) глаз у человека» и «повторное прикладывание ребенка к материнской груди», а вопрос о том, что служит обоснованием для такого сближения, остается для исследователей пока что не ясным.

Л. Н. Виноградова. Тексты народной культуры, наделенные интерпретирующей функцией (мотивировки ритуального поведения, толкования гаданий и снов, мифологическая трактовка знаковых событий).