Иван Степанович Любимов (1909—2000)

ЛЕТАЛ БЕЗ ЛЕВОЙ СТУПНИ

ГЕРОЙ СССР

Иван Степанович Любимов (1909—2000).
В действующей армии с июня 1941 года в звании старший лейтенант. 9 октября 1941 года Иван Степанович был тяжело ранен, лишился ступни левой ноги. После лечения добился разрешения летать с протезом. К сентябрю 1943 года — командир 11-го гвардейского истребительного авиационного полка (1-я минно-торпедная авиационная дивизия, ВВС Черноморского флота). С октября 1943 года по 1945 год гвардии подполковник И.С. Любимов командовал 4-й истребительной авиационной дивизией ВВС Черноморского флота. Выполнил 109 боевых вылетов, провел 21 воздушный бой, сбил 6 самолетов противника лично и 2 — в паре с ведомым.
Награжден орденами: Красного Знамени (трижды), Ленина(дважды), Ушакова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды; медалями, а также британским орденом. В 1944 году удостоен звания Героя Советского Союза.

По воспоминаниям авиамеханика 5-й эскадрильи 32-го истребительного авиаполка
П.П. Макарова.

"На смену устаревшим моделям с деревянным фюзеляжем пришел Як-1. Каркас нового истребителя был сварен из стальных труб, обшивка носовой части и хвостового
оперения - дюралевая. Деревянным осталось лишь крыло, оклеенное перкалью - специальной плотной тканью. В серийное производство этот истребитель пошел лишь перед самой войной. "Яшка", как мы его вскоре окрестили, развивал скорость до 580 километров в час и набирал высоту 5 тысяч метров за пять с небольшим минут. По своим летно-техническим данным Як-1 не уступал хваленому "мессершмитту" и даже превосходил его в маневренности. Но на фронт новых истребителей поступало еще мало. В первые месяцы войны фашисты имели явное превосходство в воздухе и стремительно продвигались в глубь страны. В августе была блокирована Одесса,
заняты Кривой Рог, Николаев, Херсон. В сентябре наши войска оставили Киев. Вскоре начались ожесточенные бои за Крым. Гитлеровцы прорвались к Перекопскому перешейку, вышли к Чонгарскому мосту и Арабатской стрелке.
...В конце августа 1941 года нам пришлось собирать Яки в тупике железнодорожной станции Симферополь и отправлять их сразу на фронт. Понять, насколько сложен боевой самолет, можно, лишь взглянув на него без обшивки. Тогда откроется тонкая вязь трубок и проводов, обилие всевозможных установок, механизмов, приборов. До войны каждый готовый истребитель, прежде чем подняться в воздух, проходил тщательную проверку на земле. Из цеха завода самолет направляли в тир, где
проводился отстрел оружия боевыми патронами и опробовался мотор. Потом начинались летные испытания. Сначала на заводском аэродроме, где за 20-30 минут полета проверялись надежность и маневренность машины и устранялись мелкие
неполадки. Затем на полевом аэродроме, не на таком гладком и ухоженном, как заводской, в руках военного летчика происходила окончательная доводка самолета. Во время испытаний до войны новый истребитель проверялся в показательных воздушных боях, пробных штурмовках, полетах на высоту, перелетах на расстояние. Авиамеханики тщательно следили, нет ли повреждений в водо-, масло- и бензосистемах в результате вибрации и тряски. Особенно опасны были всякого рода
течи в трубопроводах, которые могли стать причиной пожара или привести к остановке двигателя в полете. Летчика на необлетанной машине могли подстерегать и другие "сюрпризы".
Достаточно, например, малейшей трещинки в трубочке, по которой поступает сжатый воздух от компрессорной установки, - и нельзя убрать или выпустить шасси. Все недоделки, почти неизбежные для каждого вступающего в жизнь самолета, тем более новой серии, нужно было выявлять и устранять сразу, во время сборки. Фронт просил, требовал прикрытия с воздуха, и каждый собранный нами истребитель спасал чьи-то жизни в окопе или на корабле. На ходу летчикам нашей эскадрильи приходилось осваивать новую боевую технику.
В основном это были молодые ребята, недавно окончившие летные училища. Командовал ими капитан Иван Степанович Любимов. В его эскадрилье я начал работать авиамехаником еще перед войной. 24 июня 1941 года Иван Степанович
в ночном бою сбил свой первый самолет, который ставил мины на фарватере в Севастопольской бухте. За первые три месяца войны наша эскадрилья уничтожила 36 самолетов врага. Шесть из них было на счету самого командира. Один "мессер" Любимов сбил на моих глазах. Это было 25 сентября 1941 года над аэродромом Тайгалы, на севере Крыма. Аэродром находился уже в прифронтовой зоне, и фашистские летчики стали
"подкарауливать" наши самолеты, возвращающиеся с боевого задания с почти пустыми баками. В тот день над нами кружило, маскируясь солнцем, два "мессершмитта". Командир эскадрильи решил проучить охотников за "легкой добычей". Он взлетел во главе четверки Яков за несколько минут до возвращения на аэродром остальных самолетов эскадрильи. Иван Степанович атаковал один из вражеских истребителей с высоты
примерно 4 тысячи метров. Уходя от пулеметных очередей, "мессер" сорвался в штопор. Впечатление было такое, что фашист сбит. Но командир все же спикировал следом, подозревая, что это лишь обманный маневр. И действительно, у
самой земли Ме-109 вышел из штопора и стал набирать высоту. В этот момент пушки и пулеметы Любимова ударили по нему снова. "Мессершмитт", задымив, сделал полупетлю. Летчик выбросился из кабины на парашюте... С насыпи капонира было видно, как белый купол сносило на скошенное пшеничное
поле. Это поле со скирдами соломы находилось от нас в пяти километрах. Вместе с аэродромной охраной я поехал туда на полуторке, чтобы не дать фашисту уйти к линии фронта. Но мы нашли только парашют. Вскоре подъехал Любимов. Он сказал,
что видел, как вражеский летчик залег после приземления в борозде. Мы продолжали поиски, тщательно проверяя каждую скирду. Но фашист как в землю ушел! Кто-то из авиамехаников подобрал со сбитого Ме-109 толстое лобовое стекло с перекрестием для прицела. Все заинтересовались находкой. Было известно, что на "мессершмитте" переднее стекло не пробивается пулей, но нам самим хотелось это проверить, оставили стекло у скирды и выстрелили по нему из кабины.
Оно даже не треснуло. И тут, к еще большему удивлению, верх скирды зашевелился. Испуганно подняв руки, из соломы во весь рост поднялся верзила немец. И как только он сумел спрятаться
в этой скирде! Ведь мы ее проверяли металлическим прутом. У пленного оказались именной маузер, Железный крест, полученный за участие в захвате острова Крит, и записная книжка с дарственной надписью: "Да пошлет бог счастье!" Ему и вправду повезло: в его части уже погибла треть личного состава. На допросе пленный рассказал, что взлетал с аэродрома Чаплинка, северо-западнее Перекопа. Мы узнали, как организована противовоздушная оборона этого аэродрома и где
расположены склады горючего. Важны были также сведения о распорядке дня летного состава. На следующее утро наша авиация нанесла по Чаплинке внезапный удар, приурочив его ко времени завтрака. Фашисты были застигнуты врасплох.
Советские штурмовики подавили зенитные батареи, а бомбардировщики уничтожили склады горючего и находившиеся на стоянках "юнкерсы" и "мессеры". Налет прошел успешно.
...В конце сентября 1941 года фашисты овладели Левобережьем Днепра в районе Каховки. Отсюда ими был нанесен сильный удар по нашим войскам, оборонявшим Крым. Возобновились ожесточенные бои за Перекоп. По пять-шесть раз в день приходилось готовить Яки к вылетам. Особенно часто я заправлял истребитель комэска. Возвратившись с одного из заданий, Иван Степанович рассказал о переправе фашистов под Каховкой. Пять понтонных и свайных мостов обеспечивали переброску дивизий через Днепр. Бомбить эти переправы было трудно: уже на дальних подступах противник открывал плотный зенитный огонь, десятки истребителей встречали у линии фронта даже небольшие группы советских самолетов. Без потерь не обходился ни один летный день. 9 октября 1941 года был подбит
командир эскадрильи Любимов. Вместе со своим заместителем Михаилом Авдеевым он прикрывал девятку Пе-2, вылетевших на бомбардировку аэродрома в тылу врага. Их сопровождала также группа истребителей ЛаГГ-1, но при пересечении линии фронта эта группа была связана боемс "мессерами". Сопровождать девятку пикировщиков пошли только два Яка - Любимова и Авдеева. Наши летчики успешно выполнили задание. На обратном пути их атаковала целая эскадрилья "мессершмиттов". Завязался неравный бой, во время которого вражеский
снаряд попал в кабину Любимова. Осколки ранили командира в лицо, руки и правую ногу. Приборный щит был разбит. Но командир прикрывал наши бомбардировщики, пока они не дотянули до "своей" территории. Внизу был Сиваш, а за ним ровная крымская степь. Превозмогая боль, Иван Степанович произвел вынужденную посадку южнее речки Ишуни. Фашисты заметили, что летчик жив. Два "мессера" по очереди пикировали на беспомощный самолет. Командира снова ранило - снарядом оторвало ступню левой ноги. Двадцать минут расстреливали фашисты летчика, укрывшегося под сбитым Яком. А надо было срочно остановить кровотечение. Лишь после ухода "мессеров" Иван Степанович наложил на левую ногу жгут, приспособив для этого ремни от портупеи. И все же от потери крови он потерял сознание. Очнулся ночью. Поблизости ни огонька, ни жилища.
Любимов несколько раз выстрелил в воздух. Вскоре послышался цокот копыт и скрип. К самолету подъехала арба.
- Вы живы, товарищ летчик? - спросил испуганный мальчишеский голос.
- Я ранен, - сказал Любимов. - Помоги мне.
С арбы спрыгнул мальчик лет четырнадцати. Мальчика звали Петей Зосимовым, он вез два мешка овса в деревню, где находилась санчасть. Поднять летчика наверх мальчонка не сумел - не хватило сил. Пришлось Пете ехать за подмогой...
Потом командира эскадрильи доставили в севастопольский госпиталь. Ранение оказалось серьезным. Перед отправкой в тыл я побывал у Ивана Степановича. Капитан передал мне свой шлем и планшет, сказав: "Сохрани! Я еще вернусь!" Надежды, что он будет снова летать, было мало. Из госпиталя я поехал на полуторке за подбитым Яком. Иван Степанович назвал
примерные координаты, но найти самолет в степи оказалось непросто. К тому же во время поиска мою полуторку атаковал "мессершмитт". Он летел над самой землей, и, когда его тень стала настигать меня, я резко вывернул руль в сторону. Пули прошили дверь кабины и кузов. Но я остался невредим, мотор и колеса - тоже. Вражеский летчик не повторил атаку, посчитав, вероятно, что покончил со мной. Самолет Любимова я нашел на сжатом поле. Недавно прошел дождь, и рискованно было съезжать с дороги на скользкую стерню. Пришлось идти
к Яку пешком, чтобы разведать подъезды к нему.
Вблизи я не узнал истребитель, который готовил к полетам собственными
руками. Фюзеляж был густо усеян пробоинами и стал похож на терку,
мотор покорежен, все вокруг залито маслом из разбитого картера.
В кабине на порванных жилках-проводах висели авиационные приборы...
В кузове грузовика была лебедка. С ее помощью я вместе с часовым, охранявшим
самолет, затянул хвост Яка в полуторку. Закрепив его тросами, еще засветло
тронулся в обратный путь. Буксировал самолет осторожно, часто приходилось
объезжать залитые водой ямы и пробоины. На аэродром вернулся глубокой ночью."

Источник