Древнерусское вооружение по археологическим памятникам культуры
«Принесли все его оружие и положили его рядом с ним» – Ахмед ибн Фадлан.
Археологические источники представляют возможность в большей или меньшей степени изучить состав и набор одновременно использовавшихся боевых средств. В литературе эта тема еще не обсуждалась, если не считать тех обязательных, но беглых перечислений оружия, которое, по мнению различных авторов, должны были использовать средневековые ратники. Между тем комплекс вооружения X-XIII вв. поддается детальному выяснению и попытка его более полного раскрытия не кажется преждевременной.
Материал, включающий археологические объекты с оружием состоит из 1305 погребений и 8 поселений. Особую значимость для рассматриваемой темы имеют захоронения, которые содержат индивидуальное вооружение мужчин (женские могилы с оружием до крайности редки, иногда в них попадаются топоры и несколько раз – колечки кольчуги). Вещи из одного погребения более или менее одновременны, и их нахождение в могиле связано с правом частной собственности, с принадлежностью одному человеку.
Разнообразие оружия в захоронениях объясняется совокупностью историко-культурных, культовых, этнических и социальных факторов.
Не всегда обилие оружия в курганах обозначает воинственность, а его отсутствие мирный нрав народа. Погребальное» оружие, если говорить о его составе и распространенности, нуждается в соотнесении с реально существовавшим арсеналом военных средств. Простое, «зеркальное» использование курганного материала при воссоздании комплекса древнего вооружения может исказить действительное положение вещей. Поэтому факты, подсказанные археологически, нужно всячески проверить и взвесить. Лишь при таком осмотрительном и осторожном подходе статистический анализ погребальных памятников способен открыть неизвестные стороны явлений и в ряде случаев привести к новым и, как мне кажется, имеющим реальную почву историко-военным наблюдениям и выводам. Для изучения комплекса вооружения важен также материал, происходящий из поселений. Оружие, найденное там, не несет на себе печати культовой и погребальной обрядности, и его легче сопоставить с техническими средствами, бывшими в повседневном использовании. Следует, однако, учесть, что среди городищенского оружия редко выделяются целостные индивидуальные наборы. Их обычно находят, когда обнаруживают погибших воинов и их жилища, оружейные мастерские, тайники и подземные убежища людей, спрятавшихся в осадное время. «Орудия войны», оброненные на поле боя при защите городов и деревень, составляли добычу неприятеля или подбирались своими. Поэтому оружие, происходящее из городских слоев, по своему подбору часто случайно. В руки археолога попадает либо потерянное, либо засыпанное под обвалом пожарища, либо брошенное за непригодностью еще в мирное время.
Памятники, содержащие оружие, подверглись предварительной обработке; они были сгруппированы порайонно и хронологически распределены в пределах трех намеченных нами периодов:
IX — начало XI в., XI-XII вв., XII—XIII веков.
При этом учитывались по возможности все археологические объекты с вооружением независимо от их военной, этнической и социальной принадлежности. Нельзя исключить того, что некоторые погребения с копьями, топорами и стрелами, частями конской сбруи связаны не только с воинами, но и с купцами, ремесленниками, охотниками, пахарями и другими невоенными людьми.
Сопоставление вещевого инвентаря возможно, если найден количественный критерий, так сказать, единица соизмерения. Такой единицей мог быть только археологический комплекс. Как только были сгруппированы близкие по времени и территории памятники, содержащие однозначные предметы, открылись большие возможности статистического изучения материала и некоторые наши наблюдения получили силу математического доказательства. Сравнение курганных и городищенских вещей дает представление о комплексе древнерусского вооружения с учетом его изменения и развития.
Оружие из археологических памятников изучалось в двух аспектах.
1. Выяснялось место и значение какого-либо одного вида оружия (в совокупности с другими видами боевых средств). Для этого производилась выборка одновременных комплексов, содержащих интересующее нас оружие. Например, были сопоставлены все погребения, включающие копья, затем все погребения, содержащие топоры, и т. д. В результате выборочного анализа вещевых инвентарей были получены сведения о распространенности и популярности данного вида вооружения.
2. Выяснялось совместное нахождение различного оружия в археологических комплексах, его состав и подбор. Здесь сопоставлялись одновременные памятники, содержащие сходные «орудия войны», например погребения, имеющие только копья или только копья и топоры и т. п. В результате группировки комплексов по составу вещей были получены сведения о наборах оружия и о степени вооруженности воинов одним или несколькими видами вооружения.
Теперь перейдем к повременной характеристике комплекса вооружения начиная с раннекиевского периода.
Русская материальная культура эпохи раннего феодализма представлена огромным количеством курганных древностей. В соответствии с языческими представлениями умершего наделяли самыми разнообразными предметами, характеризующими его профессию и занятия; в качестве важнейшего атрибута человеческой деятельности клали в могилу и оружие. Погребальные древности X в. не всегда всесторонне воспроизводят военную обстановку (разнообразие ратного оснащения человека и встречаемость отдельных видов оружия редки, к примеру, шлемы, щиты и кольчуги). Однако источниковедческое значение погребений IX — начала XI в. очень велико; из них происходит почти все известное оружие того времени.
Древнейшие погребения с оружием, обнаруженные на Руси, относятся к IX в. Включение вооружения в состав могильных приношений соответствует определенному этапу исторического развития, в данном случае возникновению раннефеодальной монархии, опиравшейся на уже сформировавшуюся военную силу. Впрочем, эта формулировка может быть уточнена: на Руси возникновение государственности по времени предшествует появлению «военных» погребений. Наиболее богатые погребения воинов относятся ко второй половине X в., когда становление раннефеодальной военной организации было уже совершившимся фактом. Следовательно, военные древности, найденные в могилах, с некоторым запозданием отражают начальную стадию формирования киевского войска. В IX в. дружинная знать обособилась, видимо, недостаточно. Еще действовал родовой обычай передачи оружия от отца к сыну, поэтому оно и не попадало в курганы. В дальнейшем, по мере увеличения социальных контрастов и наплыва наемных, так сказать, не семейных воинов, наследование оружия перестало удовлетворять новым условиям и поэтому было оставлено. Последнее резко отразилось на увеличении и разнообразии воинских изделий в качестве погребальных даров умершему. Об этом же свидетельствует и преднамеренная порча оружия во время похорон, исключавшая возможность его дальнейшего использования. Наследование оружия вновь устанавливается, очевидно, лишь с введением христианства и оформлением феодального права. Таким образом, относительно позднее появление оружия в захоронениях объясняется, по-видимому, некоторыми социальными и правовыми особенностями развития раннего феодализма.
Огромные, расположенные в центральных областях некрополи с обилием воинских вещей своим возникновением обязаны основанию городов, феодализации и колонизации земли, развитию княжеского и боярского землевладения. Эти памятники отражают новые социально-экономические и культурные отношения, сложившиеся в Восточной Европе в последней четверти I тыс. н. э. Кладбища X в. с громадными курганами вождей и скромными насыпями простых воинов хочется связать с большими дружинными отрядами первых русских князей. Ратное снаряжение, найденное в могильниках этой поры, характеризует войско с далеко зашедшей социальной дифференциацией, состоявшее из феодалов и рядовых ратников, дружинников и смердов. Курганы X в. весьма полно передают состав раннесредневекового войска с его контрастным делением на богатых и бедных. Существовала прямая связь между социальным положением погребенного и разнообразием могильных приношений. Так, найденные в захоронениях мечи, кольчуги, щиты, шлемы, конское снаряжение почти всегда обозначали знатного воина; в могилах менее состоятельных людей этих вещей нет и встречается обычно только массовое оружие: копья, топоры, стрелы.
В целом по курганам с оружием IX — начала XI в. угадывается довольно высокая вооруженность и развитая военная организация общества. По нашим подсчетам от 8 до 18% всех раскопанных погребений того времени содержали оружие.
Для раннего средневековья это высокий процент военизации населения, что объясняется значительной ролью вооруженного народа в военной жизни Руси того времени.
К IX — началу XI в. нами отнесено 547 погребений с оружием (распределение воинских изделий в этих комплексах см. в иллюстрациях). Копья и боевые топоры встречены в могилах примерно в равном количестве (копья в 195 случаях — 36%, топоры в 207 — 38%). Почти половина всех захоронений (258 — 47%) содержит стрелы. Особенно много погребений со стрелами обнаружено в больших могильниках (Ярославская область, в основном Михайловское и Тимерево — 60%; Смоленская область, в основном Гнездово — 62%; Чернигов, Шестовицы — 55 %; Киев — 50%), что связано с присутствием этого оружия как в богатых, так в особенности в средних и бедных могилах. Многократные находки стрел свидетельствуют о широкой доступности и о частом использовании этого вида оружия. В 73 (13%) погребениях содержались клинки, в 30 (5 %) — защитное вооружение, наконец, в 87 (16%) — снаряжение всадника. Перечисленные виды вооружения никак нельзя причислить к массовым. Чем крупнее могильник, чем ближе он расположен к крупному городу или центральным путям, тем больше в нем курганов с мечами, всадническим и защитным оружием. От Киевщины до Юго-Восточного Приладожья эти погребения определяют местопребывание старших дружинников, бояр и князей. Незначительное количество могил с мечами, шлемами, кольчугами и щитами служит указанием на неразвитость феодальных отношений (сравним Карелией и Муромщиной), наличие этих погребений указывает на районы с активным классообразованием. В общем по нахождению оружия в захоронениях можно примерно определить, что на каждых трех, вооруженных стрелами, приходились двое с копьями и топорами, один, снабженный мечом или саблей, и один, имеющий боевого коня. Эти данные свидетельствуют о значительном разнообразии технического оснащения войск в X в.
Распределение памятников с оружием указывает на несколько зон, особенных в этническом и военном отношении.
В РУССКО-ЧУДСКИХ ОБЛАСТЯХ: Карелия, Юго-Восточное Приладожье, Суздальское Ополье отмечается примерно равное соседство могил с копьями и стрелами при значительном преобладании комплексов с боевыми топорами.
В РУССКИХ РАЙОНАХ: Ярославская, Смоленская, Черниговская области наблюдается приблизительно равное соотношение топоров и копий с преобладанием стрел.
В КИЕВЕ количество погребений с копьями и стрелами примерно одинаково, но комплексов с топорами становится все меньше. Наконец, могилы ЮЖНОРУССКИХ КОЧЕВНИКОВ содержат много копий и стрел при почти полном отсутствии топоров.
Таким образом, по мере перемещения с севера на юг уменьшается число могил с топорами, а находки копий увеличиваются. На юге больше, чем на севере, встречается погребений конных воинов, на Черниговщине и в районе Киева они составляют 32—37%. В кочевническом Поросье оснащение конем было даже поголовным. Географические особенности в распределении боевых средств отражают некоторую разницу способов борьбы на юге, где копье и конь пользовались огромной популярностью, и на севере, где большое значение имел боевой топор — обычная принадлежность пехотинца.
Сопоставим погребения по нахождению в них вооружения. Из 515 людей, захороненных с оружием, 9 53 (10%) были только с копьем. 96 (19%) — только с топором. 142 (26%) — со стрелами, 19 (3. 5%) — с мечами или саблями, наконец, 12 (2%) — с защитным вооружением. В целом комплексов с одним предметом насчитывается 322 (т. е. 62. 5%); почти все они бедны вещами и связываются с социальными низами войска. Единственным оружием этих людей были или стрелы, или топоры, или копья. Особенно замечаются комплексы со стрелами; в Ярославской и Смоленской областях они составляли 51% всех изученных там «военных» погребений. В большинстве центральных и северных районов могил с боевыми топорами больше, чем с копьями. Иное соотношение в Киеве, где на каждые четыре кургана с копьем приходится один с топором. Несомненно, что и здесь сказались подмеченные выше особенности боя на севере и юге.
Наличие в кургане того или иного оружия еще не определяет окончательно принадлежность умершего к лучникам, копейщикам или секироносцам. Во-первых, нельзя представлять этих людей, как оснащенных только одним видом оружия (они могли располагать и большим), во-вторых, оружие из погребений определяет не столько видовое, сколько социальное деление войска. Чем меньше военных изделий сосредоточено в одном месте, тем беднее погребенный. Однако было бы неверным вовсе отрицать складывающуюся специализацию войск по виду оружия. Имущественное положение ратника обычно тесно связано с его военной службой. «Разделение труда» в средневековом войске шло по линии совершенствования целых групп людей во владении каким-либо одним видом оружия, причем беднейшие начинали с лука и топора. Возможно, поэтому копья, стрелы, топоры, положенные в погребения, символизировали какой-то основной род военных занятий их владельцев. Отсюда мы вправе предполагать, что памятники X в. свидетельствуют о начавшемся процессе дифференциации войска.
Что касается могил, где одновременно встречены два или более видов вооружения, то они принадлежали, как правило, представителям состоятельной части войска. Эта прослойка была видимо, значительной, ибо среди всех вооруженных каждый третий был наделен многосоставным набором боевых средств. (21. 5%) человека захоронены с двумя видами вооружения. Здесь наиболее частым является совместное нахождение копья и топора (32 раза — 6%), копья и конского снаряжения (18 — 3 %), топора и стрел (23 — 4%). стрел и конского снаряжения (18 раз — 3 %). Совместные находки копья и топора, топора и стрел сделаны повсеместно; сочетание копья и стрел с конским снаряжением типично для южных областей. В Киевском Поросье и Ростовской области курганы конных лучников и копейщиков составляют от 49 до 65% всех могил с оружием 40 погребений (7%) содержали три вида вооружения. Перечислю устойчивые сочетания: копье, топор, стрелы (15 раз — 3%, характерно для Юго-Восточного Приладожья); копье, топор, конское снаряжение (8 раз — 1. 5%, повсеместно). В оснащение почти всех могил с трехсоставным вооружением обязательно входит копье (у воинов, захороненных с «двойным» вооружением, копье присутствует примерно наравне со стрелами и топорами). Вообще значение копья всегда увеличивается, когда встречаются могилы с богатым и разнообразным оружием. Именно к таковым относятся 29 (или 5%) погребений, содержащих почти полное вооружение (4—6 видов). Большинство погребенных, — видимо, представителя знати; они в равной мере оснащены всеми видами наступательного оружия, и 2/3 из них были конными. Устойчивая комбинация оружия прослеживается лишь для Юго-Восточного Приладожья: это копье, топор, меч, стрелы (8 раз — 1. 5%).
Итак, изучение по погребальным древностям комплекса вооружения IX — начала XI в. выявило значительное распространение лука и стрел наряду с развитым использованием копий, топоров, в меньшей мере мечей. По памятникам X в. намечаются и распознаются различные части войск, неодинаковые в отношении оснащения оружием и специализации его использования.
А.Н. Кирпичников «Доспех, комплекс боевых средств IX—XIII вв.»
0 comments