Былички и поверья о полуднице. Часть 6.

Былички и поверья о полуднице. Часть 5.

То же можно сказать, если сопоставлять русские поверья с немецкими поверьями и суеверными меморатами о духах, связанных с полем или солнцем. Лишь часть из них крайне близка славянским поверьям, что давало основания ряду исследователей считать их «онемеченными» славянскими представлениями о полуднице. Первые сведения о немецкой «ржанице» относятся к XVII в., рассказы о ней (Roggenmuhme) неоднократно фиксировались немецкими собирателями и исследователями, начиная с братьев Гримм. Однако, как правило, эти рассказы не несут в себе всего комплекса доминантных признаков, которые мы наметили как характерные для славянских поверий о полуднице.

Отдельные соответствия русской полуднице мы находим в литовском и латышском фольклоре. В литовских преданиях они обнаруживаются в образе Pietu rene — полуденной женщины и в образе Balia mergele — белой девушки. Полного же соответствия полуднице в литовском фольклоре пет. В каталогах народной прозы (в каталоге И. Балиса 1931 г. учтено 16 000 текстов, в новейшем каталоге Б. Кербелите — свяше 35 000) отмечено лишь четыре предания, связанных с жнивьем. Так, в 1902 г. в Вилковишском у. записана следующая информация: «Когда я был маленьким, рассказывали о бабах из ржи (Ragru bobes) и пугали ими детей» (LMD, 1, 336/4).
В Тракайском у. в 1910 г. записана следующая, достаточно далекая от русских поверий быличка: Ионас Микалаускас и Пятрас Скарнявичус пасли быков накануне св. Ионаса, в полночь они увидели — по ржи бежит женщина с распущенными волосами, в одной рубашке; они стали ее ловить, но не смогли поймать; начали бросать в нее топорами — рогана (т. е. ведьма) похватала топоры и спряталась во ржи; утром не нашли ни ведьмы, ни топоров (LMD, 1, 209/2).
Остальные два поверья касаются последнего снопа и засевания холмов и описывают происки коварной Лауме. Связывать их с полудницей нет оснований.
На латышские (довольно далекие и порой произвольные) соответствия русской полуднице указывал В. Маннгардт в статье о латышских солнечных мифах. В книге А. Анцелане мы находим рассказы о призраках, среди которых встречаются и красивые девушки, которые, как правило, являются в полночь и лишь изредка — в полдень. Предания эти связаны с рассказами о кладах и провалившихся замках, т. е. входят в совершенно иную повествовательную систему, чем поверил о полуднице. То же можно сказать о латышских песнях, в которых поется о матери полей, которая заботится об обильном урожае и антро-поморфном полевом духе Юнисе, именем которого называют последний сноп, а также зерно-двойчатку.
Латышские и литовское предания настолько далеки от русских поверий о полуднице, что на их основании можно только лишний раз констатировать широкий ареал существования поверий, связанных с солнцем и полем, но не говорить об общности их с русскими повериями о полуднице. На это даже меньше оснований, чем в отношении к немецким поверьям. Немецкая Roggen muhme прочно связана с полем, она властна увеличить урожай или погубить его. Будучи бездетной, она охотно играет с детьми и даже похищает их, особенно младенцев, положенных на межу. Ею пугают детей. Однако она нe носит столь ярко выраженного солярного характера, как славянская полудница, и не связана столь неразрывно с полднем. Очевидно, и здесь не может идти речь об общем первоначальном источнике, который мы имеем право предполагать в традиции разных славянских народов.
Нет оснований предполагать и прямое взаимодействие между немецкими и русскими преданиями, подобно тому, как между немецкими и эстонскими или немецкими и чешскими поверьями о полевых духах. Таковы же и немецкие предания, записанные в Самарской обл. о «ржаной бабе», которая в прошлые времена оберегала рожь и погубила многих детей, собиравших во ржи васильки. На основе подобных рассказов поэт Густав Мюллер (1868—1938), автор многочисленных баллад и песен в народном стиле, создал популярную балладу «Die Roggenmuhme» о ребенке, погубленном поцелуем «ржаницы». Нельзя не вспомнить аналогичную знаменитую балладу К. Я. Эрбена.
Предания о «ржаной матке» входят в единый цикл немецких суеверных рассказов о духах поля, в которых фигурируют также полевик (Kornmannl), ржаной страх (Roggenschreck), ржаной волк (Roggenxvolf), а также женское существо (Schmarkemveivl), которое охраняет от детей луга. Множество таких рассказов было записано в свое время в Померании. Сравнительно недавно многочисленные рассказы о немецких полевых духах были опубликованы Ульрихом Венцелем. Среди них и рассказ о синей, как василек, ржанице, которая градом уничтожила посевы скупых хозяев.
Ареал распространения представления о солярных полуденных духах (daeinonium meridianum) мужского и женского рода крайне широк. Он охватывает всю Европу Духи полдня отмечены также в африканских и юго-восточных азиатских традициях. В связи с этим нельзя установить генетических связей этих традиций или их взаимодействия, а можно говорить лишь об очень общих типологических соответствиях русской полуднице в мировом масштабе, при этом, если под типологией в широком смысле понимать, как предлагает Б. И. Путилов, «закономерную, обусловленную рядом объективных факторов повторяемость в природе и обществе, которая обнаруживает себя в предметах и явлениях, в свойствах и отношениях, в элементах и структурах, в процессах и состояниях».
В исследуемых нами поверьях немецкий исследователь Дитрих Грау различает два основных момента: появление в полдень и злобность. Это дает основание для типологического сопоставления крайне широкого материала.
Целесообразно сужение круга этих сопоставлений и привлечение лишь тех параллелей, которые совпадают с образом русской полудницы во всем комплексе его признаков. Таковы, с одной стороны, поверия о полдневном духе поля женского рода, бытующие в славянской мифологии, и, с другой стороны, поверия, известные угро-финским народам и частично — немецкой традиции. Межэтническая общность русских поверий со славянскими объясняется генетическими предпосылками, общность же их с угро-финской и немецкой мифологией в ряде случаев вызвана влиянием, подготовленным и поддерживаемым типологическим соответствием не только мифологической системы, но и всей фольклорной традиции и духовной культуры в целом.

Э. В. Померанцева. МЕЖЭТНИЧЕСКАЯ ОБЩНОСТЬ ПОВЕРИЙ И БЫЛИЧЕК О ПОЛУДНИЦЕ .