В преданиях западных и восточных славян клён – это дерево, в которое превращен («заклят») человек. Именно по этой причине кленовую древесину нельзя было использовать на дрова («клён от человека пошёл»). Нельзя было делать из его ствола гроб («грешно гноить в земле живого человека»). Нельзя было подкладывать листья клёна под хлеб в печи (в листе клёна видели ладонь с пятью пальцами). Превращение человека в клён – один из популярных мотивов славянских сказаний: мать «закляла» непослушного сына (дочь), а музыканты, шедшие через рощу, где росло это дерево, делали из него скрипку, которая голосом сына (дочери) рассказывает о вине матери. В песнях о матери или жене отравительнице явор (белый клён) вырастает на могиле убитого сына (мужа).

ЛЕЩИНА, л е с н о й орех, о р е ш н и к — кустарник, связываемый в народной культуре одновременно с «верхним» и «нижним» мирами. Специфика мифопоэтического образа Л. заключается во внутренней противоречивости отдельных составляющих этого образа (ср. отражение этой особенности в рус. загадке о Л.: «Вишу высоко, падаю низко, снаружи горько, внутри сладко», Митроф.3:66), Плоды, ветки и древесина Л. широко используются в продуцирующей магии, особенно у юж. славян.

Л. занимает пограничное положение в этнодендрологической системе, поскольку Л. — кустарник дикорастущий (это последовательно отражено в его названиях типа в.-слав, лещина, ю.- и з.-слав. lěska), но, вместе с тем, приносящий плоды, которые употребляются в пищу, что определяет принадлежность лесного ореха и к сфере природы, и к области культуры (к ней относятся все плодовые деревья), ср. то же у кизила.

ОРЕХИ — в народных представлениях символ плодородия, пища мертвых. В период от Рождества до Крещения, когда на земле незримо присутствовали души умерших, по углам дома оставляли или рассыпали орехи, с помощью специальных формул адресуя их предкам, а под конец этого периода, на Крещение, раскалывали взятые из углов орехи и гадали по ним. Полный орех предвещал личное и семейное благополучие, сухой и пустой — бедность и несчастья. У мораван девушка после святок высыпала в саду остатки рождественских орехов и смотрела: если птица прилетит их склевать, то она выйдет замуж.

Представление о связи орехов с хтонической сферой, с душами умерших отразилось в ю.-cлав. запрете есть орехи в период от Рождества до Крещения, чтобы не навредить душам умерших. Юж. славяне относили О. на кладбище и оставляли на могилах, а также делили у церкви «за души усопших». О. жертвовали демонам и духам болезней: болгары оставляли для чумы О. на крыше дома, чтобы болезнь взяла О., а людей не тронула.

Народные предания сохранили сведения о поклонении идолам. Имеются упоминания о молении обычным колодам, а также вырезанному из колоды богу: «Один раз наш сосед Тимох взял большое полено и вырезал бога. Потом огородил одно место, чтобы туда не ходил скот и поставил своего бога. Сам ходил молиться к этому богу каждое утро...». [1] С описанными в преданиях поклонениями колоде хорошо соотносится информация о почитании в 1920- х годах на Мир-Горе в Бобруйском р-не некоего «Божьего пенька», который находился в церкви и к которому ходили молиться 1 октября [2]. Почитание пней культовых деревьев также хорошо известно на территории Беларуси.

Г Р У Ш А - дерево, наделяемое в народной культуре признаками чистоты и святости и одновременно связываемое с нечистой силой. Юж. славяне считают Г. с в я т ы м д е р е в о м , часто сажают ее во дворе нового дома (серб.); по некоторым мотивам легенд, люди молились Богу не в церкви, а под Г.: «крушчица je Moja црквица» [грушенька — моя церковка] ( С Е З б 50:193). В некоторых областях Сербии (Шумадия, Лесковацкая Морава) Г. — культовое дерево (запис). Во время крестного хода процессия обходила его вокруг, священник на нем вырезал крест или обновлял старый (прошлогодний); к его ветвям привязывали красные нитки, цветы, плоды, колосья; под ним разрезали обрядовый хлеб и раздавали всем присутствовавшим; в Косове к нему бежали наперегонки, стараясь первым коснуться священного дерева. В Гевгелии почитали т. н. Прачестину Крушу, под кору которой помещали причастие, около нее совершали литургии; считалось, что она защищала окружающее пространство от всего злого. В сев. Болгарин (зона Никопола) Г. почиталась как хранительница засеянного поля. Белорусы Витебщины мотивировали запрет срубать Г. тем. что на ней отдыхает Богоро­дица — «Пречиста Матка», когда сходит на землю.

Друзья, на дворе середина августа, а это значит, что пришла пора сбора урожая. Как мы знаем, в аграрной культуре наших предков - восточных славян особое место занимали зерновые культуры, в частности, рожь и пшеница. И сейчас самое подходящее время для того, чтобы начать жатву. При этом, стоит отметить, что первый или последний сжатый сноп являл собой нечто особенное. Это оберег или сакральный предмет, который хранился в доме на почётном месте целый год вплоть до следующего. Иногда из него даже делали куклу, наряжали в одежду и относились как к члену семьи. Также после жатвы оставляли не скошенным один сноп, сплетали его в косичку, это называлось на бороду Перуну или Велесу. Затем её прижимали к земле и сверху клали камень. На камне или рядом оставляли символическое подношение - небольшой каравай и немного молока, дабы отблагодарить богов и предков за щедрый урожай и заслужить их расположения, помощи и поддержки на будущий год.

Так последуем же и мы их примеру и сделаем также! Всех со Спажинками, други! Да будет ваш урожай богат и щедр. Да будут плоды его во благо вам, вашим родичам да всему честному люду!

ДЕРЕВО ПЛОДОВОЕ - в народной традиции средоточие плодоносящей силы объект почитания. Связь с комплексом плодородия, с женским началом (в славянских языках все Д. п. — женские по грамматическому роду своих названий, ср. хотя бы серб. воhка 'дерево плодовое') сближает Д. п. с рядом предметов и лиц, для которых характерны те же мифопоэтические значения. Среди них женщина и новорожденный скот и домашняя птица, а также хлеб и все что связано с его выращиванием и изготовлением: сельскохозяйственные орудия зерно, солома, тесто, дежа, печь, хлебные изделия. Принадлежность Д. п. преимущественно к сфере культуры отличает его от дикорастущих деревьев и кустарников (ср. Дерево). Д. п. обычно не фигурирует в мифологических и легендарных сюжетах, как, например, бузина или осина; оно не связана с демоническими существами, как верба или береза; ветки Д. п. редко используются в апотропеических целях. Д. п. наряду с дубом, грабом и другими крупными деревьями является одним из почитаемых и охраняемых объектов культурного пространства.

О.В. Кутарев

Древнеславянские загробные представления и концепция множественности душ

Достоверно неизвестно, какие загробные представления были у славян до христианизации. О них сообщает несколько разных источников, однако из-за разрозненности их данные не дают полной картины. Проанализировав сведения древних источников и фольклорно-этнографические материалы XVIII-XX веков, постараемся выделить основные варианты и модели этих представлений и попробуем провести параллели с другими культурами.

А) Описавший в начале X в. своё путешествие в Поволжье арабский автор Ибн Фадлан подробно рассказывает о многочисленных вещах и животных, которые отправлялись в загробный мир со знатным покойником в погребальном костре.

Кадер А.С.

Рассматривая события прошлого, современные исследователи, как правило, опираются на материальные источники — археологические находки, летописи и архивные документы. Закономерно, что для ранних эпох подобных источников меньше, чем для поздних, и воссоздать картину некоторых событий, быта и традиций людей, живущих в те времена, сложнее. Однако и имеющиеся в распоряжении ученых источники зачастую подвергаются сомнениям: археологи могут по-разному интерпретировать находки, а историки признают, что летописи отражают лишь субъективное мнение автора, их писавшего. По этой причине становится актуальным для реконструкции событий прошлого обращаться не только к историческим артефактам и летописям, но и к устному творчеству исследуемого периода, к фольклору того времени, в котором, несмотря на более поздние наслоения, нашли отражение многие процессы, происходящие в обществе, а также встречается описание обыденных вещей, досуговых и прочих мероприятий, которые, в отличие от дня сегодняшнего, в постфигуративном обществе не менялись веками.