Само название "крапива" (бел. крапiва; укр. кропива, cрбх. коприва, кропива, болг. коприва, чеш. kopřiva, словац. koprva, пол. pokrzywa, в.-луж. kopřiwa, н.-луж. kopśiwa ) является родственным словам кропить, ст.-сл. оукропъ, рус. диал. окроп, србх. кроп "кипяток". Крапива жжется, как кипяток, и обжигает брызгами, пятнами, как горячая вода.

У южных славян ранняя крапива употребляется как обрядовая еда. Когда первый раз ели крапиву в Ярилин (Юрьев) день, произносили словесные формулы отгона болезней и пожелания здоровья или ели крапиву серебряной монетой, выгнутой в виде ложечки: «Когда кто-то собирает крапиву в первый раз, того женщины стегают по телу, чтобы он не болел. Когда пробуют первую кашу из крапивы, хозяева приговаривают: „На попа треска, на попадията блъска, на калугера мрава (мора), а на мене живот и здраве!“». Крапива широко использовались в магических обрядах защиты от болезней, порчи, нечистой силы, стихийных бедствий, несчастий. Крапивой мазали на Ярилин (Юрьев) день вымя коровам и украшали крапивой подойники. Чтобы защитить жилище, на Ярилин (Юрьев) день крапиву вешали над воротами, а женщины в Боснии на Ярилин (Юрьев) день украшались крапивой, «чтобы их кто-нибудь не сглазил». Кроме того, крапиву клали роженице под подушку, чтобы защитить ее от женских вредоносных духов.

"Повороты" отмечают рубежи между мирами, а всякое преодоление рубежа может иметь характер "оборота", "переворачивания". Практика магического перехода из одного состояния в другое, оборотничества и превращения, обычно включает подобные элементы, что получает соответствующую сюжетную реализацию в словесных текстах: осуществляющий колдовской акт должен повернуться, перевернуться, повернуть кольцо или какой-либо другой волшебный предмет.

Естественно, "позиция наблюдателя / повествователя" при этом всегда будет относиться к "нашей" стороне жизни, к "посюстороннему" ("с точки зрения демонов" действительность в народной прозе обычно не рассматривается; одно из немногих исключений - восприятие подземными жителями земного посетителя как бесплотного и невидимого болезнетворного духа, которого выдворяет наружу шаман Нижнего мира [Катанов 1907, с. 278-279]).

Свое место в системе этих архаических представлений занимает и гребень, которым вышедшие из первородных вод сверхъестественные существа расчесывают свои длинные волосы. Этот гребень не просто гребень. Он отличается своей величиной: огромный, с сажень. По словам рассказчицы, этот гребень "так восияёт". Нередко это золотой гребень, он заключает в себе магическую силу своего владельца. Как отмечает В. Я. Пропп, золотая окраска предметов осмысляется как окраска солнца, солнечного царства. Золотые предметы обеспечивают долголетие и бессмертие (Пропп 1946: 271, 276). Семантика данного чудесного атрибута раскрывается в одном из сказочных эпизодов.

Героиня бросает позади себя гребень или щеть (щетку), "щетинную чесалку", предназначенную для расчесывания волос. Такая щеть уже сама по себе - средоточие волос, и ее семантика распространяется на гребень. "Мотив бросания гребешка возник именно как миф об устроителе мира", - отмечает В. Я. Пропп (Там же: 321). Посредством этого атрибута героиня создает/перевоссоздает непроходимые темные леса. Они поднимаются от земли до неба и от неба до земли, от востока до запада. В этом первозданном лесу не может ни птица пролететь, ни зверь пробежать, ни пеший пройти, ни конный проехать.

ВОДНОЕ БОЖЕСТВО: МАГИЯ РАСЧЕСЫВАНИЯ ВОЛОС КАК ПРЕДПОСЫЛКА К СОТВОРЕНИЮ БЫТИЯ (ПО СЕВЕРНОРУССКИМ ФОЛЬКЛОРНО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИМ МАТЕРИАЛАМ), Н. А. Криничная.

Усаживаясь на камень, мифическое существо, которое только что вышло из воды, тем не менее, в первую очередь "плещется, моется", иногда с мылом моет ноги, купается. Акт омовения, соотносимый с представлениями о воде как о первоначале, согласно древним воззрениям, возвращает рассматриваемый персонаж к исходной чистоте. Посредством ритуального омовения им всякий раз обретаются некие первозданные свойства, достигается возрождение (Аверинцев 1980: 240; Маковский 1996: 250): "Прикосновенность к воде всегда влечет за собой регенерацию: с одной стороны, потому что растворение сопровождается новым рождением, а с другой - поскольку погружение оплодотворяет и приумножает жизненный потенциал" (Элиаде 2000: 228). Приумножив этот потенциал, мифическое существо приступает к манипуляциям со своими волосами. Волосы же - средоточие жизненной силы, или души, их обладателя.

Увидеть мифическое существо человек может, согласно народным верованиям, по достижении лиминального ("порогового") состояния. Такое состояние обусловлено переживанием им определенной вехи, поворота, перелома в его жизненном цикле: при переходе от детства к отрочеству (инициации), по достижении брачного возраста, по завершении жизненного цикла либо приближении к его исчерпанности (Криничная 2011: 93 - 96). Вместе с тем видение открывается человеку лишь в условиях сакрального хронотопа. Для этого нужно оказаться в определенный час в определенном месте. Чаще всего человек видит мифическое существо, находясь на берегу, осмысляемом как медиативное пространство между водой и землей, между "тем" и "этим" мирами (Там же: 113 - 116).

С начала времени, во всех культурах использовались амулеты и обереги, которые приходят из самых древних и мистических мест. В данной статье мы хотим дать описание славянских оберегов, а точнее описание славянского оберега Алатырь.

Алатырь камень как основа земли.
Выйдя из воды, мифическое существо, по одной из версий, располагается на камне. Встречаются мифологические рассказы, где такой камень не закреплен ни в том, ни в другом мире, обнаруживаясь при спаде воды и скрываясь при полноводье. Иногда это плавучий камень: он символизирует первый островок земли, которая еще находится в состоянии творения, знаком чего служит его движение. Особый признак камня, где располагается мифическое существо, - его величина: бо-о-ольшой камень, большущий Алатырь камень.

Славянские луки были широко распространены на территории Руси. Когда заходит речь об искусстве стрельбы из лука, вообще о культуре этого вида оружия, в первую очередь, как правило, вспоминают об Англии. Ну как же: здесь и всем с детства памятные баллады о Робине Гуде («Он был прославленный стрелок, стрелять, как он, никто не мог…»), и «несравненные» лучники английского средневековья, воспетые в исторических романах Артура Конан Дойля.

Между тем и данные археологических раскопок, и сохранившиеся письменные источники свидетельствуют: луки, бывшие в употреблении у славян, а также у арабов, персов, турок, татар и других народов Востока, далеко превосходили западноевропейские – скандинавские, английские, немецкие и иные – как по уровню своего технического совершенства, так и по боевой эффективности. Для сомневающихся приведём пример. Предельное зафиксированное расстояние для бесприцельного (то есть просто на дальность) выстрела из английского лука составило 557 м. Стрела же турецкого султана Мурата-Гази IV, увлекавшегося стрельбой из лука, улетела однажды на 878,5 м. Соответственно, различались и дальности прицельной стрельбы. Отдельные английские рекордсмены поражали цель на расстоянии до 220 м (например, король Генрих VIII), для рядовых же стрелков предельная дистанция на поражение составляла, согласно подсчётам, 92 м. А на арабском Востоке наибольшее расстояние прицельной стрельбы для ничем не выдающихся стрелков было около 150 м.

Народу уже давно известно, что смех продлевает жизнь, но раньше врачи и учёные даже не задумывались, что смехом можно лечить. Относительно недавно сформировалось целое направление медицины, которое рассматривает смех в качестве средства лечения. Назвали это направление гелотологией или, проще говоря, смехотерапией.

Смех полезен для организма человека по нескольким причинам:

- Улучшение физического состояния человека.
Когда человек смеётся, у него работают мимические мышцы, а также мышцы пресса, что положительно сказывается на состоянии организма и его физической форме. Благодаря такому воздействию на пресс оказывается массажное воздействие и на внутренние органы, в том числе на кишечник, т.е. организм очищается.

Признанными ведунами и лучшими из всей нечисти предсказателями являются домовые – духи жилья. В старину они обитали во всех деревенских избах у славян. Ныне, когда процент сельских жителей невелик, домовым пришлось переселиться в городские дома и квартиры.

Домовой («дедушка», «хозяин», «лизун», «суседко») – хранитель дома. Он следит за порядком в избе, хозяйством и домашними животными. От того, как относится этот дух к хозяину подворья, зависело благополучие семьи и здоровье скотины. Если домовой благожелателен к семейству, оно процветало, если же его отношение было враждебным, на членов семьи сыпались неприятности. Люди с древних времен приносили домовому жертвы, обычно в виде еды. Излюбленным местом обитания домового была русская печь. Многие хозяйки бросали мусор за печку, чтобы «домовой не перевелся». Дух дома мог жить и в других местах, например, у порога, в подполе, чулане, на чердаке или в стене. А вот в баню (или в ванную комнату) он никогда не заходил, так как это были законные владения банника. Выбрав себе уютное местечко в доме, суседко обычно оставался там навсегда. Так же как банник и овинник, домовой старается не показываться людям.