В свое время В. А. Городцов высказал предположение, что всадники на конях без небесных знаков, предстоящие перед великой богиней в русской вышивке, — это «цари — владыки земные, получающие милостию божиею свою власть. Некоторые из этих всадников молитвенно простирают руку к богине, а некоторые возносят эту руку кверху с предметом, напоминающим сосуд». Данное предположение вызвало критику А.К. Амброза, который, исходя из общетеоретических соображений развития религии в классовом и доклассовых обществах, решительно отверг данную точку зрения: «Поэтому нельзя согласиться с В.А. Городцовым, приписавшим русским аграрно-магическим вышивкам языческой поры концепцию божественного происхождения земной власти. Богиня олицетворяет мать — Сыру Землю так, как она представлялась земледельцу. Поэтому ее мужские спутники даны в очень архаической трактовке, восходящей к ранним этапам земледельческой религии: не как самостоятельные могущественные боги, а лишь как прибоги, супруги Великой матери».
Read more →
Следует отметить, что как образ нити судьбы, так и орудия прядения имели у славян космический характер. В этом нас убеждают не только приводившиеся выше сербские данные, где нить судьбы тянется из неба или из той роши, где родился Христос. Приводимое А.Н. Афанасьевым поверье люнебургских славян о пряхе на месяце показывает, что в славянской мифологии пряха могла иметь космический характер, что находит свою параллель в мифах других индоевропейских народов. «Народная загадка прямо уподобляет солнечный луч веретену: «из окна в окно готово веретено». (...) В славянских сказках сохранилось воспоминание о чудесной самопрялке, прядущей чистое золото, о золотых и серебряных нитях, спускающихся с неба». В сербской песне в частности говорится: «Когда счастие отделяется от несчастия, темная ночь от белого дня», т.е. на рассвете. Хоть песня больше не сообщает никаких подробностей о границе счастья и несчастья, стоит вспомнить, что в одном из своих двух аспектов планета Венера у многих народов была известна как «утренняя звезда», в силу чего нельзя исключать связь этого небесного светила с понятием судьбы.
Read more →
«...перед тем, как уложить в зыбку новорожденного, ее окручивали нитками с прястня пряжи, спряденного с молитвой в святки. Концы нити, снятые с веретена, а затем и с зыбки, связывали и клали под голову младенца. Эти магические действа призваны были обеспечить ему долгую и счастливую жизнь». Именно нитью связаны с кораблем и русалки-берегини в русской вышивке. Понятно, что образ берегинь возник у наших далеких предков раньше изобретения ткачества, однако к XIX в. символика нити оказалась перенесенной и на этих древних духов-хранительниц. Современные исследователи отмечают: «Начало ткачества ассоциируется с рождением человека, а его окончание — со смертью. Когда начинали ткать, следили, чтобы воротило не было голым, а обернутым нитями, иначе будущий ребенок будет «голым», то есть бедным всю жизнь. В Полесье верили, что если заканчивать тканье «против ночи», то и умирать будешь в ночь. Если человек входил в дом во время окончания тканья, говорили, что у вошедшего век короткий, он скоро умрет...» Показательно, что у восточных славян пуповину новорожденной девочке зачастую перерезали на веретене или прялке.
В Новгородских землях известно следующее гадание: в Великий четверг пряли левой рукой нити на каждого члена семьи и привязывали к березе: у кого пропадет нить, тот должен будет умереть.
Read more →
Символизм предметов в народной культуре. Часть 1.
Высоким семантическим полем обладал белый цвет. Как символ света вообще, самый чистый цвет, ассоциировался с правым, верным, своим, живым. Противопоставленный черному - символу мрака, смерти, чужого, и поэтому мир людей означал «белый свет». Черный цвет, временами синонимичный с синим или любым темным, воспринимался с негативных позиций, был эквивалентен понятию нечисть. В Ростове слово «черный» использовали, остерегаясь произносить «черт».
Золотой цвет, который мог иногда заменяться желтым, воспринимался как знак избранничества, сакрального, «иного мира», а также, сливаясь с христианской символикой, получал и дополнительную семантику. Зеленый цвет в народной культуре мог соотноситься с молодостью, растительностью, незрелостью. В свадебной и календарной обрядности получал продуцирующую символику. Синий цвет ассоциировался с небом. Синяя одежда в Ростове считалась праздничной, одевали такую только «в свят день до обеда». Иными словами, цветовые характеристики в народном искусстве передавали важный смысл - со сменой цвета предмета происходило изменение его семантики, функции, содержания.
Read more →
Однако это предположение вступает в противоречие с приведенным в первой главе свидетельством Прокопия Кесарийского о том, что современные ему славяне не знали судьбы и не признавали ее власти над людьми. Это утверждение Прокопия всегда вызывало у исследователей много вопросов. В последнем академическом переводе данного текста в первом томе «Свода древнейших письменных известий о славянах» слово «судьба» было заменено переводчиками на «предопределение», а в комментариях к этому месту отмечено, что само это выражение следует понимать в контексте, в каком оно употреблялось во времена Прокопия Кесарийского. В частности, у греков мысль о судьбе-роке была глубоко проникнута фатализмом, кроме того, начиная с поздней античности данное слово превратилось в технический астрологический термин, неизвестный в таком качестве славянам VI в. Еще А.Н. Веселовский, комментируя эти слова византийского писателя, отметил, что славяне не знали абстрактного фатума и их представления судьбы были личные, частные, родовые. Не зная фатума, они знали Долю, Сречу и множество подобных существ.
Read more →
В особых случаях пользуются еще более древним способом добывать огонь: трут друг о друга два куска сухого дерева. Огонь, добытый этим способом, называется живой, новый, деревянный огонь, а сам способ — вытирать огонь.
На рис. 51—53 показаны способы добывания огня, характерные для восточных славян. В сущности, они однообразны. Чаще всего трут куски сухого дерева — березы, ясеня, реже сосны, дуба, можжевельника и др.
Самый простой способ показан на рис. 51: берутся два гладко обтесанных четырехугольных сухих ясеневых бруска в 1 м длины и 10 — 12 см толщины.
Read more →
СЕМАНТИКА СИМВОЛОВ ВЕРТИКАЛИ И ГОРИЗОНТАЛИ МОДЕЛИ МИРА В ПРОЗАИЧЕСКИХ ЖАНРАХ РУССКОГО ФОЛЬКЛОРА. ЧАСТЬ 1.
На рис. 2 пунктирной линией проходит путь героя. Исходной точкой является восток, т.к. он ассоциируется с положительным, освоенным миром, т.е. домом героя. Далее на его пути встречается камень / центр, который, как мы уже говорили, задает направление: «направо пойдешь...», «прямо пойдешь...», «налево пойдешь...». Если иметь в виду, что герой всегда выбирает направление, где «убитым быть», значит, он идет на запад (мир мертвых). Погрузившись в загробный мир, обретя временную смерть, герой понимает, что вернуться обратно он сможет, только изменив наличную ситуацию. В текстах заговоров указывается место, где можно воздействовать абсолютно на все - «восточная сторона», например «пошла из дверей во двери, из ворот в вороты, и шла... ко Окиан-морю... глядючи на восток красного солнышка...» [6. С. 232]. Таким образом, герой совершает путь уже под землей на восток, и там, совершив требуемые действия (победив Змея, Кощея и т.д.), возвращается в реальный мир.
Мы считаем, что горизонталь можно рассматривать как пятичастную: четыре стороны света и центр как самостоятельный сектор горизонтали.
В исследованиях по фольклору и мифу Е. Мелетинский приходит к выводу, что четырехугольная горизонтальная космическая модель, ориентированная по сторонам света, накладывается на представление о земле, поднятой из Мирового океана (водного хаоса), а потому и окруженной водой со всех сторон.
Read more →
Еще одну возможность конкретизировать образ рожаниц дает упоминание древнерусского поучения против язычества о том, что одним из проявлений их культа было пострижение первых волос ребенка. Известно, что в Древней Руси примерно в трехлетием возрасте над ребенком совершался обряд пострига — острижения первых волос. Л. Нидерле отмечал общеславянский характер этого обряда, символизировавшего, по его мнению, переход ребенка от попечения матери к попечению отцу. У разных славянских народов время проведения его разнилось: у поляков постриг совершался на седьмом году жизни ребенка, у чехов еще позднее, у русских — около второго-третьего года, у сербов — после года и ранее. Д.К. Зеленин отмечал, что и в гораздо позднее время севернорусы и белорусы не стригут ребенку ногти и волосы, пока ему не исполнится год. Если не соблюдать эти правила, то, по народным представлениям, ребенку можно «отрезать язык», т.е. ему будет трудно научиться говорить. Волосы и ногти были зримым воплощением жизненных сил человека, и вполне, закономерно, что посвящались они тому, кто эти силы ему и даровал. О значении, которое в древности придавали волосам, свидетельствует древнегреческий миф о золотом волосе бессмертия царя Мегары Ниса, от которого зависела сама его жизнь. Когда дочь Ниса Скилла, влюбившаяся в осадившего город Миноса, вырвала во время сна у отца этот волос, то немедленно «Гермес душу его повел под землю».
Read more →
Дым — явление, связанное с огнем (ср. рус. Нет дыма без огня), печью (очагом), действиями сжигания и окуривания. По ряду признаков дым имеет сходство с ветром, воздухом, паром. В загадках выступает в образе "сына", который рождается прежде отца — огня (ср. пол. "Еще отец не народился, а сын уже по крыше / по свету ходил"), Связь дыма с печью и очагом придает смысл созвучию дым — дом, ср. др.рус., рус. диал. дым в знач, очаг, дом, изба, двор, семья; дымовое "подать со двора"; рус. диал. дымная шапка "хозяин дома", дымовой "домовой" и т. п. .
Дым в славянской традиции считается составной частью облаков и туч (бел., укр., м.пол., в.пол., болг,), снега (укр. Луцк.у.), неба, представляемого как затвердевшая оболочка из дыма (укр.). По пол. поверьям, из поднявшегося в небо дыма образуется дождь.
Read more →
Вопрос о погребении заложных покойников особенно любопытен для исследователей. Между прочим, вопрос этот отразился в древнерусской письменности, в старорусской церковной обрядности и в современном русском уголовном праве. Весьма древний, безусловно языческий, русский народный обычай требовал, чтобы заложные покойники, т. е. умершие преждевременно неестественною смертью, лишались погребения. Говоря точнее, заложных не хоронили лишь в земле, не зарывали в могилу. Делалось это, по-видимому, во избежание осквернения земли нечистым трупом. Однако мысль о таком осквернении — мысль, столь широко распространенная поднесь у народов Востока, у последователей Зороастра, — эта мысль в известных нам русских народных поверьях совершенно не выражена.
Read more →